Закат

Там, вдали, простиралась пустыня до горизонта. Я стоял на вершине холма, смотрел на заходящее солнце и переживал парадоксы этого дня. Сумбурного как выдернутые кадры дурацкого клипа. Переживал их заново.

Мы с друзьями вышли сегодня утром из нашего городка в поисках безлюдного места для пикника. Мы шли, обливаясь потом, вдоль берега моря по вырубленной в скале дороге. Солнце пекло со стороны моря, а тут, буквально под ногами, плескалась прохладная чистая прозрачная вода. Дно в глубине усеянное крупными валунами было покрыто колышущимися водорослями. Двое загорелых мальчишек ныряли с большого камня. Сквозь толщу воды они казались зелеными, теряли шлейф серебристо-зеленых пузырьков, разворачивались и через несколько секунд предъявляли свои фыркающие счастливые лица.

Я не выдержал. Крикнул что-то колкое своей компании и, разбежавшись, прыгнул в это живое стекло. Рыбы брызгали от меня в разные стороны, водоросли гладили меня и, раздвигаясь, открывали все новые и новые пейзажи. Валуны образовывали забавные лабиринты, манящие все дальше. Солнечные зайчики живым узором разбегались по ним, прыгали на мои руки, спрыгивали с ног и бежали дальше. От них в ушах звучала переливчатая восторженная музыка.

И вдруг она затихла. Впереди показался  огромный валун, глубоко вросший в дно и поросший водорослями. На самом верху его я увидел совершенно черное, не заросшее пятно, которое сразу скрылось за колышущимися водорослями. Нехватка воздуха уже давила на горло, но любопытство манило дальше, за те водоросли. Когда я, в полной тишине, рукой отодвинул их, то открыл белую на черном фоне, почти не тронутую временем, латинскую надпись AL… . Остальные буквы узнать было трудно. Догадка обожгла меня прохладой этого дна. Я не люблю нырять на затонувшие корабли, от них щемяще пахнет смертью. Оторвавшись от этой угрозы, отступаю к солнцу, жизни и воздуху. Инстинктивно жду нападения снизу.

Но удар пришел сверху. Удар оттолкнувший меня далеко вниз. Пытаясь сориентироваться в шипящем месиве пузырьков, направляюсь снова вверх. Что за глупые шутки? Снова удар, снова откат вниз. Ноющие спазмы в горле. Боль под языком. Шум в голове. Вот сейчас эти шутки закончатся плохо, трудно сдержать вдох. А может, меня и в правду собрались угробить? Кто? Зачем? Вот, кажется, я сделал этот вдох… Совершенно случайно вижу темное тело, несущееся сверху ко мне для удара. Хватаю его руками, пропускаю мимо себя вниз и, оттолкнувшись от него, вырываюсь к жизни. Кажется, шире рот открыть нельзя, чтобы проглотить весь этот обжигающий воздух. В сознание медленно начинает проникать то, что я вижу.

Чужой скалистый берег, чужое желтое небо. Дорога та, но нет моих друзей. Ни одного кустика возле дороги. Один из тех парней настороженно наблюдает за мной. Над поверхностью воды появляется голова другого, нападавшего. Лицо его искажено страхом, глаза на выкате, зрачки огромные. Он, даже не пытаясь вдохнуть, вдруг ткнул в мою сторону пальцем и закричал: "Алькатиб! Алькатиб!" Я понял, что именно это слово было написано на борту погибшего судна. Мальчишка выскочил на камень и побежал по дороге к городу, не переставая кричать тоже непонятное, но почему-то знакомое слово. Ничего не пойму. Что случилось? Куда я попал?

Отдышавшись и выбравшись на берег, я огляделся. Это было не море, а довольно большое  озеро, окруженное желтыми, безжизненными холмами. Ни кустика зелени. Городок был на месте, но не наш, а какой то убогий, одноэтажный, серый. Делать нечего, я пошел к нему. По крайней мере, там вон люди, загорают на песчаной отмели.

Вот я потерянно бреду по дороге, так и этак прикидывая весь этот бред. Кто я здесь? Что такое Алькатиб? Посреди озера несколько парусных суденышек расположенных неестественно и неподвижно: в шахматном порядке. Люди на них, что-то достают из изумрудной воды. Дальше обширная часть берега с водой огорожена забором в виде квадрата и там никого и ничего нет, кроме воды и куска песчаного берега. За этим квадратом высокий забор неровной линией сбегает из города и уходит далеко в воду. По верху, кажется, колючая проволока. Когда подошел ближе, оказалось, что забор этот выше домов и делит город на две неравные части. Большая часть с моей стороны.

Песок под ногами тоже странный: с мелкими золотистыми кусочками, как будто с самородками. Но нагнуться и рассмотреть повнимательнее я не успел. Что-то изменилось. Сзади послышался топот. Загорающие, до которых я вроде бы дошел, вдруг повскакивали с мест и кинулись врассыпную от меня. Послышались крики: "Алькатиб! Алькатиб!" Господи, а говорить по-русски они умеют? Обернувшись, я увидел того полуголого мальчишку в сопровождении нескольких, странно одетых и явно серьезно настроенных людей. Одежда была темно-фиолетового цвета и явно  рациональной, хотя не по жаре плотно закрывала все тело. Множество застегнутых карманов, темно-фиолетовый шлем, слегка затемненные очки на пол-лица. По бокам бряцали при каждом шаге какие-то приборы - я понял - оружие. Солдаты. Мальчишка вскинул в мою сторону руку и крикнул: Алькатиб! После этого за спиной я не слышал ничего кроме топота и упрямого сопения. Ноги, казалось, перестали увязать в песке и несли меня по лакированной водой поверхности, искрящейся самородками, к забору "квадрата". Люди с криками - Алькатиб! - выскакивали из-под ног и исчезали.

Кто мне объяснит: Что происходит? Кто я? Если я враг, то почему они не стреляют? Если я стал святым табу от соприкосновения с этим затонувшим судном, то к чему это сопение и топот сзади?

С маху перепрыгиваю забор квадрата, оборачиваюсь и вижу совершенно неожиданную реакцию: солдаты молча убегают от меня и забора по опустевшему пляжу. Вода как вода. Песок как песок. Запах как запах. Но что такого страшного в этом квадрате? Прохожу наискосок и спокойно перелезаю через забор из квадрата. От греха подальше.

Бреду к городу в полном одиночестве. Из узкого переулка напротив вываливает группа других солдат. Темно-зеленые, в каких-то доспехах, яркие знаки отличия. Черт с ними: "Чему быть того не миновать". Я не считаю себя таким уж мастером борьбы, так, баловался когда-то давно, но валить их оказалось на удивление легко. Ребята, какой дурень вас тренирует? Что за реакция, что за захват! Затем моя морда глубоко в горячем сухом песке, не вздохнуть, без риска набрать полные легкие, заломанные руки, больно натянутые сухожилия плеч, чье-то колено в моих ребрах. Этого следовало ожидать. "Мужики, дайте хоть отряхнуть рожу!"

В городе узкие кривые улочки. Убогие дома, сакли скорее, плотно слипшиеся спинами. Низкие потолки, они же крыши. Пыльный желто-серый сыплющийся песчаник. В маленьких оконных проемах рам и стекол нет нигде. Нет и дверей в проходах, редко где висит просто дырявая сетчатая занавеска. Сквозь проемы, в темноте маленьких комнат, видна работающая аппаратура, контрольные огоньки, мерцающие дисплеи. На крышах масса разных антенн. Толи спутниковые, толи локаторные "тарелки". Еще какие-то приборы, направленные в небо, все фиолетовые. И всюду сухая пыль толстым слоем. Чудовищное несоответствие высоких технологий и средневековья. Женщины прячущие, отгоняющие от окон любопытных детей и остающиеся у окон рассматривать меня сами. Охранник идущий впереди разгоняет шепчущихся, показывающих на меня пальцем, любопытных, прижимающихся к стене спинами, чтобы пропустить "мою" процессию и поближе меня рассмотреть. Жители одеты еще страннее солдат. Все очень яркими пятнами. Ядовито-зеленый, желтый, красный, малиновый, фиолетовый режут глаз и делят тела на пятна.

Наконец подошли к более богатому дому. Фасад пошире (видимо комнаты побольше), аппаратуры поменьше, в проеме старая покосившаяся некрашеная дверь и даже горшок с каким-то остролистным растением на окне, а перед входом высохшая тряпка для ног, и тот же слой пыли. Впереди идущий охранник распахнул внутрь дверь и, не вытирая ног, прошел. Тычок в спину и за ним прошел я. Дальнейшей наглости я не ожидал от себя сам: тычок ногой назад, хорошо попал, той же ногой захлопнул дверь и ударил в живот оборачивающегося впередиидущего. Прижался спиной к двери и перевел вперед через ноги связанные сзади руки. Протоптался по встающему охраннику и рванул в комнаты. Если уж они не стреляют, значит, у них нет приказа. В каждом проеме, вместо запасного выхода, испуганное бледное лицо, оборачивающееся от каких то бумаг и клавиатур. Один раз промелькнул толстый потный мужик, весь ярко-красный, включая рожу, с полотенцем в руке, видимо местный князек. Взгляд не испуганный, скорее удивленный, любопытствующий. А вот и выход.

Вылетаю на улицу и ловлю удар поддых… Несильный, но точный. Это уже мастер. Уважаю. Все что я видел после этого - густые клубы пыли, зеленые сандалии, семенящие с двух сторон и такая же грязная дверь, открывшаяся перед самой моей головой. В узком коридоре дыхание стало восстанавливаться, и совсем отпустило в небольшой комнате с "окнами без окон", перед неподвижно стоящим человеком. Он был одет в нечто похожее на простыню кришнаита. Этот "монах" выдержал театральную паузу, изрек: "Я помогу тебе" и сразу начал резать веревки на моих руках. Ох, не верю я таким помощникам. Слишком узко, со своей крайней точки зрения они понимают то, как мне помочь. Я сам не знаю, как мне нужно помочь и нужно ли, вообще. Было ощущение, что несет меня по бурной реке, кидает из стороны в сторону, на враждебные камни, но в целом несет в определенном направлении, еще не видимом в тумане.

Это были еще не все сегодняшние "вдруг". Послышалась сирена, крики, шум за стенами, и в "окна" полезла темно-зеленая солдатня. Из-за кулис этой театральной сцены выскочили еще какие-то "монахи" и поволокли нас обоих обратно в коридор. Я только заметил, как они нырнули за небольшую деревянную панельку на стене, оказавшуюся потайным выходом. Не успел последовать их примеру, как кто-то снаружи ударом вышиб дверь и протоптался по мне в комнаты. Поднявшись и поглаживая придавленный локоть, посмотрел на вояку оставленного, видимо для присмотра за подозрительным. Это был молодой мальчишка, который молчал и неотрывно смотрел на меня, слегка застенчиво улыбаясь. Время шло. Заветная панелька у него за спиной. Он ничего не предпринимал и мне показалось, что он не представляет что рядом с ним "Алькатиб". Рожу мою ему не показывали. Ну что ж, тогда надо что-то предпринимать мне. Прежде всего, растерянно улыбаюсь и изо всех сил изображаю аборигена. Демонстративно похлопав себе по местам, где вроде бы должны быть карманы, деловито лезу в ярко-пятнистую одежду, висящую на стене, как в свою. Ну, где же у них карманы. Ну, хоть бы какая толковая мысль. Сверху на полочке лежит что-то цилиндрическое и явно тяжелое. Время идет. Сейчас те, кто пронесся в комнаты,  вернутся и тогда не отвертишься. Быть или не быть. Подпрыгиваю, хватаю этот предмет и, падая, бью бедного парня. Сбиваю с ног и шмыгаю за панельку, в темноту.

Чьи то сильные руки подхватывают меня и направляют за такую же маленькую дверцу, усаживают в небольшое креслице и мы тронулись. Такой, наверное, здесь городской транспорт. Маленького, наверное, крошечного, тягача я не видел: впереди, в таком же креслице, маячила чья то спина. Но то, что я видел, похоже было на игрушечный паровоз из парка аттракционов. В каждом вагончике по одному креслицу. Внизу узкая железнодорожная колея. Сзади такой же вагончик без крыши. Красотами города не полюбуешься: состав движется в канале из высоких стен, таком узком, что можно тормозить, растопырив локти. Отвратительный запах чего-то гниющего. Остановка, посадочная площадка, еще одна, ожидающие, садящиеся, сходящие. Мне скажут, когда выходить или я свободен как птица? Остановка, похлопывание по плечу и мы выходим на … язык не поворачивается назвать этот пятачок площадью.

Знакомая уже стена, делящая город, проход в ней, стойка перед ним, небольшая очередь рядом. С вещичками.… За стойкой служащий в форме просматривает документы. По сторонам знакомые мне "темно-зеленые".  Ах, вот оно что: сейчас меня "отправят за кордон". По площади разбросаны группки людей, человек по пять-шесть. О чем-то тихо переговариваются. Мы тоже образовали подобную. Чего ждем? К моим монахам кто-то подходил, о чем-то договаривался, они кивали или не соглашались, тоже, куда то отходили, остальные молча наблюдали за обстановкой. В воздухе чувствовалось напряжение. Я тоже ждал. От набранных впечатлений голова начинала трещать как арбуз. Кто-то сзади сунул мне под руку тугой пластиковый сверток, сказал на ухо: "Сейчас тебе понадобится" и подтолкнул к стойке.

Открываю перед бюрократом этот сверток с полной уверенностью, что там фальшивые документы и вижу, что там их нет, а лежит небольшая серая коробка с зеркально-стеклянной крышкой и с единственной красной кнопкой по середине. Что это? Поднимаю вопрошающие глаза на служивых и вижу ту же удивленную реакцию, и даже испуг. Они даже отпрянули от стойки и как загипнотизированные, расширенными глазами смотрят на коробку. Наверное, узнали. Интуитивно нажимаю на кнопку. Ярчайшая вспышка сильной болью ударила по глазам и выбила из них реки слез. Господи, ну неужели не могли предупредить!? Сквозь гул в голове, видя перед собой только синие круги, хлюпая водой в носу, натыкаясь на какие то предметы ищу проход в стене. Он же где-то здесь, справа, в пяти шагах. Нащупал.

Какие-то крики впереди, кто-то схватил за шиворот и поволок дальше, не переставая тащить, даже тогда когда я спотыкался, падал и пытался встать. Разодрал в кровь, кажется, все выступающие части тела. Медленно удалялись крики, сирены и, кажется, даже выстрелы. Мне помогли сесть, приложили к глазам мокрую, пахнущую медикаментами, тряпку. Чем-то намазали и обмотали пострадавшие пальцы руки. Такая "трогательная" забота обо мне наводила на размышления о расплате. Зачем я им нужен? Ничего во мне особенного нет. Какой к черту Алькатиб! Мне они не нужны, это точно. В глаза как будто песка насыпали. В носу булькает. С дураками всегда так: влезут, а потом думают.

Стал различать мерцающие тени. Глаза потихоньку стали собираться вместе. Окно. Дверь. Силуэт "кришнаита" рядом. Стали появляться смутные, но несущие облегчение, готовой лопнуть голове, догадки. Стал уже проявляться цвет. Надо набраться сил.

Мне в руки сунули тарелку. Сказали "Попробуйте". Ага. Значит, они, по крайней мере, догадываются, что я издалече, иначе сказали бы "Ешьте". Бутерброд. Снизу нечто похожее на хлеб, такая же белково-крахмальная сухая пена, только без корок и довольно пресная. Сверху нечто похожее на сыр, только волокнистое как мясо. Ничего, съедобное, только если это мясо какой-нибудь пустынной сколопендры, то лучше пусть помолчат. Запить дали просто подсоленную воду. Интересно, так они кормят только миссий, или они все так едят? Постепенно мои догадки стали превращаться в зудящий мушиный рой. Из него выделялась особо "поперечная" и назойливая. Ну конечно: служивые на "таможне", не смотря на то, что они явно узнали у меня в руках оружие, не пытались прикрыть лицо рукой, они не верили, что я его применю. Что-то этот факт не вяжется с агрессивным образом, сложившемся у меня о той части Города.

Ко мне приставили мальчишку и, сказавши "Он вам все покажет" исчезли. "Ну, пошли, Данил". Хорошо, что солнце уже клонится к закату и не так сильно жжет воспаленные глаза. В этой части города места было побольше, улочки шире, площади свободней. Нечастые прохожие поглядывают, но пальцем никто не показывает, не бьют, не догоняют, не вяжут. Аппаратуры почти нет. Сакли поровней и поаккуратней. Встречались даже двухэтажные. А однажды мальчишка подвел к трехэтажному зданию, назвав его общежитием. Он щебетал без умолку какую то, вызубренную, чушь про то, как они здесь дружно живут, как мала у них здесь преступность, по сравнению с Большим Городом, как молодые семьи добровольно берут обязательства по экономии электроэнергии и т. д. Я не слушал. Что-то от мыслей мне не стало легче. Что-то тяжелое и неясное все больше придавливало меня сверху. Проходили мы эту добровольную принудиловку и низкую преступность.

Еще один эпизод "встал поперек" и несколько отрезвил. Мы тогда повернули с улочки в какой-то дворик. Чуть дальше широкий низкий навес и скачут белые кимоно, еще больший восторг я ощутил только когда на стене увидел портрет Морихея Уешибы. Мне показалось тогда, что роднее и ближе этого старика нет здесь никого. Я как мальчишка бросился к ближайшему "монаху" и стал возбужденно и заикаясь, что-то объяснять… Мне казалось, что стоит этим людям понять, что я знаю этого человека, знаю о его учении, что я такой же, как и они, что никакой я не миссия и все изменится, это, вдруг возникшее в спортзале напряженное молчание развеется, жизнь сразу повернется другой стороной. Но каждый мой порыв разбивался о бессмысленные, немигающие, наблюдающие глаза "монаха". Какое мучительное было мое пробуждение. "Монах" выждал, сказал: "Мы, конечно же, будим рады видеть Вас здесь в любое время", быстро повернулся и вышел.

Солнце приблизилось к горизонту, сакли окрасились розовым. Мальчишка давно молчал - завод кончился. Мы вышли на вершину холма. Видимо это был любимый уголок местных жителей: Небольшое озерцо воды, вьющиеся узкие тропинки, лавочки, утопающие в искусственной зелени и густо усыпанные влюбленными парочками. Застенчиво поглядывают. Не нужны вы мне.

Я стоял на вершине холма, смотрел на заходящее солнце и переживал парадоксы этого дня. Солнце садилось с той стороны соленого озера. Там, вдали, простиралась пустыня до горизонта. Вся кровавая и безжизненная. И только тут, возле живительной лужи копошились остатки чьей-то цивилизации. Тоска переполняла душу. Хотелось завыть. Нет, мне не было жаль эту чужую умирающую цивилизацию. Не было жаль и себя попавшего сюда. Вряд ли мне удастся увидеть смерть этого оазиса. Но он обречен. Сначала погибнет эта, малая часть города, а спустя время и Большой Город. Может Маленький Город угаснет тихо и мирно, но скорее будет сильный конфликт, в развязывании которого оба города будут обвинять друг друга. Меня испугала эта цунами моей славы, прокатившейся по маленькому оазису. С какой готовностью темные закулисные силы подняли и погнали ее. С какой готовностью эта политическая машина проглотила новый винтик с именем "глупенький спаситель человечества Алькатиб". Мне приготовлена роль мученика и ядра конфликта, где нет ни одного моего слова. Крайними окажутся простые обреченные, которых я сегодня видел во множестве в серых окнах.

Стало темнеть. Мне плевать, где я буду сегодня спать. Неожиданно на том берегу, на причале Большого Города, заработали портовые краны, больше похожие на огромные манипуляторы. Они что-то доставали со дна, видимо из чрева затонувшего судна. Они двигались с невероятной для таких огромных машин скоростью. Какие высокие технологии могли их создать. Какая мощная цивилизация могла создать такое огромное судно, что его груз мог стать основой жизни целого городка. Какое огромное море могло нести это судно. Что надо было сделать этой цивилизации, что бы все это превратить в подыхающий островок. Какие страсти могут кипеть в этих людях.

 

Страшевский Г.А.